В поисках утраченного времени. Рыба Мухавца

До 1939 года Брест был для жителей городом трех рек. Примерно так, как на Мухавец, ходили купаться и удить рыбу на Буг, а еще квасили там в деревянных бочках знаменитые «тереспольские» огурцы. Третьей рекой была Лесная – узкая, извилистая, обманчивая. Купаться в ней было опасно из-за течения и водоворотов, зато рыбалка перекрывала все. В Лесной водилась форель, пишет «Вечерний Брест».

Мама заслуженного тренера по баскетболу Сергея Виторского рассказывала, как мальчишки тридцатых ходили рыбачить в ночное. На велосипедах, с костром это было настоящее приключение. С учетом стремительного течения, ловили на перемет – перебрасывали с берега на берег шелковую лесу с десятком крючков. Без рыбы не возвращались.

Главным рыбным кормильцем был, конечно, Мухавец. В Шпановичах жили целые династии, с начала века кормившиеся с лодки и стареньких сетей. Утром их улов поступал торговцам, в частности в магазин возле башни на Мицкевича, принадлежавший «Полесской спулдзельне рыбацкой», или напрямую хозяйкам, приходившим с корзинами прямо к берегу.

Ловили и в оккупацию: сколачивались в рыбацкие «спулки» по 3-4 человека, покупали в управе лицензию – и вперед. Ходили на лодках в Ямно, Бульково, Красный Двор, ставили сети то в заводи, а то перегораживали Мухавец и шумели веслом, гоня рыбу. Выходили на берег и ждали или варили уху, через какое-то время проверяли сеть… По словам участника такой бригады Георгия Сладинского, рыбы было как каши.

При советской власти с частной торговлей стало туго, ловили после войны, чтобы прокормиться. Сидение с удочкой ради досуга тогда бы не поняли. Мальчишки решали вопрос много проще. Было много тола, гранат и даже готовых мин – зашвыривали подальше от берега и падали, стиснув уши руками, а потом подбирали всплывшую брюхом вверх рыбу.

Виктор Кирчук рассказывал, что в деревне над Бугом, где пережидал с родителями освободительные бои, крестьяне кормили свиней моллюсками, извлекаемыми из речных раковин – перловиц. Ходили вдоль Буга по колено в воде и, как грибы, собирали в корзины раковины. Потом бросали в котел, ракушки раскрывались, мякоть отделяли от скорлупы и отдавали на корм хрюшкам. Сами есть брезговали – не знали, что можно приготовить деликатес.

Минул десяток лет, уже не подсасывало под ложечкой, но интерес к рыбной ловле не спадал. Улов не ограничивался, как в моем детстве, плотвой, подлещиком или окунем – было разнообразие. Порой неожиданное: рыбаки знали, какая рыба не водится в Мухавце. Сразу говорили: из Буга. Оттуда заходила крупная уклея (у нас водилась мелкая уклейка). Когда открывали шлюз, мог появиться судак. Весной он нерестился под бесконечно долго строившимся мостом с бульвара Шевченко.

В период нереста судак стоял густо – рыбины терлись боком о камни, столбы, чтобы выходила икра. Это было время аврала у браконьеров, те стояли локоть к локтю. Не отставала молодежь. Подростки привязывали к палке вилку, по камням и остаткам лесов спускались под мост и ждали, высматривали судаков. Били, как копьем.

Попадались в Мухавце и угри. Их живучести можно было позавидовать: угря уже выпотрошишь, порежешь – и живые куски аж пляшут. Забавный факт: в пятидесятые-шестидесятые годы работники брестской ТЭЦ, что на Машерова, для технических нужд закачивали насосами воду из Мухавца, и попадалось порядком угрей. Работники привычно кидали их на сковороду, ставили на раскаленные «конфорки» труб, жарили и здесь же на смене съедали.

Мухавец был трудовая река, баржи перетаскали по нему миллионы тонн железной руды из Кривого Рога. В брестском порту эту красноватого цвета породу перегружали ковшами в немецкие и польские специальные вагоны-рудовозы. А СССР получал оттуда прокат.

На канале Мухавца стояли бакены, на них вечером зажигали огонь для обозначения фарватера. Это было особенно актуально в период работы обустроенного на Мухавце импровизированного бассейна. В 60-е годы, когда бассейна уже давно не было, примерно напротив лодочной станции погиб известный боксер, мастер спорта Сергей Педа. Почему вспомнил о нем: ловили рыбу пауком, и тот зацепился о корягу. В компании Педа был самый спортивный, решил достать – нырнул и запутался в сети.

В то время река была еще настоящая, живая, чувствовался ее особый аромат – запах свежести, запах реки. В наше время его не стало. Владимир Николаевич Губенко, физик по образованию, утверждал, что причина в загрязненности, застое. Раньше шлюз открывали несколько раз в году – таким образом чистили воду в Мухавце. Как спускали унитаз – вся грязь, растительность напором воды смывалась.

Мальчишки на пляже безошибочно определяли, когда открыли шлюз: вода начинала стремительно уходить. Берег открывался метра на два, зато летом не было никакой ряски – первого признака заболачивания. А когда нет течения, это уже не река. Крупная рыба не может стоять в такой воде: водоросли пожирают кислород.

А было время: удилище из орешника, леска из конского волоса – зато лещи ходили размером со сковородку. Теперь удочки телескопические, замечательные, а рыбы нет…