На территории Лидской ЦРБ находится небольшое неприметное здание, от которого то и дело отъезжают микроавтобусы ритуальных компаний и которое вызывает трепет практически у любого. Это здание – морг. В нем проводятся исследования умерших либо погибших людей, а занимаются этим люди очень редких профессий – патологоанатомы и судебные медицинские эксперты.
/sentr-2023/14/petch-1.jpg)
Для многих лидчан эти профессии как синонимы. На самом деле объединяет эти службы только предмет исследования – тела умерших или погибших людей, а еще конечная цель – установление истины. Однако у обеих есть и кардинальные отличия. Об этом и не только беседуем с начальником отдела медицинских судебных экспертиз Лидского межрайонного отдела Государственного комитета судебных экспертиз Республики Беларусь Александром ПАКАЛО.
– Александр Николаевич, давайте разберемся, что общего и в чем отличия профессиональной деятельности патологоанатомов и судебных медицинских экспертов?
– Судебно-медицинское и патологоанатомическое исследования трупа человека, умершего в стационаре, действительно преследуют решение некоторых общих задач. В обоих случаях необходимо выяснить причину и генез смерти, сопоставить заключительный клинический (выставленный лечащими врачами) и патологоанатомический либо судебно-медицинский диагнозы. Установить, имеются ли дефекты оказания медицинской помощи и ведения медицинской документации. В то же время между этими двумя видами исследования существует и ряд различий. Так, если патологоанатомы исследуют тела граждан, умерших от заболеваний в лечебно-профилактических учреждениях или по месту жительства и при этом страдавших хроническими заболеваниями либо длительно наблюдавшихся у врачей, то контингент умерших, подлежащих судебно-медицинскому исследованию, гораздо шире. Судебно-медицинская экспертиза трупа обязательно проводится во всех случаях насильственной смерти (то есть смерти от внешних воздействий: механических травм (при убийствах, ДТП, падениях с высоты и т. п.), электрического тока, асфиксии (повешения, утопления, аспирации какими-либо веществами или телами), отравлений и т. д.). Либо при обоснованном подозрении на нее в случаях скоропостижной смерти, а также смерти лиц, личность которых не установлена, смерти в лечебных учреждениях при неустановленном диагнозе, поступлении в органы следствия жалоб на неправильное оказание медицинской помощи умершему. Естественно, что при этом судебно-медицинскому исследованию подвергаются как тела лиц, умерших в лечебных учреждениях, так и погибшие на местах происшествий.
– Что нужно для того, чтобы вскрытие провели именно судебные эксперты?
– Исследование проводится на основании постановления о назначении судебно-медицинской экспертизы, которое выносится лицом, производящим дознание (проверку) по факту смерти, – чаще всего следователем отдела Следственного комитета. При этом согласие родственников покойного на производство экспертизы не требуется. Кстати, существует еще одно кардинальное отличие в работе патологоанатома и государственного медицинского судебного эксперта. Оно заключается в том, что перед началом каждого исследования эксперту разъясняются его права и обязанности, в соответствии со статьями 401 и 402 Уголовного кодекса Республики Беларусь он предупреждается об уголовной ответственности за дачу заведомо ложного заключения эксперта и отказ либо уклонение без уважительных причин от исполнения возложенных на него обязанностей, о чем у него берется соответствующая подписка. То есть эксперт говорит только правду, в его заключении – истина.
– Александр Николаевич, какие еще ответы могут дать судебные медицинские эксперты?
– Помимо тех вопросов, разрешение которых лежит и на патологоанатомах (причина смерти, качество оказания медицинской помощи), судебные медицинские эксперты дают ответы и на другие поставленные перед ними органом дознания вопросы, не выходящие за пределы познаний эксперта, – чаще всего о давности смерти, отсутствии либо наличии телесных повреждений, степени их тяжести, механизме и давности образования, причинной связи с наступлением смерти, отсутствии либо наличии алкогольного опьянения у умерших в момент наступления смерти. Это так называемые «стандартные» вопросы. Кроме того, в зависимости от конкретной ситуации и обстоятельств наступления смерти, перед экспертом могут ставиться и другие, так сказать, «специфические», вопросы – например, о количестве травматических воздействий, взаиморасположении нападавшего и погибшего, способности совершать активные целенаправленные действия после получения телесных повреждений, положении погибшего по отношению к транспортному средству, направлении действия травмирующей силы и др.
– А в чисто техническом плане имеются ли различия между судебно-медицинским исследованием умершего человека и патологоанатомическим вскрытием?
– Безусловно, в первом случае и объем, и технические методы исследования, и набор применяемых инструментов и средств гораздо шире, что обусловлено поставленными перед экспертом задачами. К тому же если у патологоанатомов объектами исследования являются тела умерших и медицинская документация (медицинская карта стационарного пациента, амбулаторная карта), то у судебных медиков, помимо перечисленного, это еще и одежда погибшего, орудия травмы, транспортные средства, разнообразные следы, изъятые на месте происшествия, материалы проверки либо уголовного дела. Кроме этого, при составлении итогового документа по результатам исследования используются результаты дополнительных лабораторных экспертиз, проводимых в подразделениях управления Государственного комитета судебных экспертиз Республики Беларусь по Гродненской области: химических, гистологических, медико-криминалистических и многих других.
– Какова конечная цель такой кропотливой работы?
– Установление истины: действительно ли смерть носит криминальный характер или подозрения о насильственном ее характере ложны? Наступила ли смерть в результате естественных причин или от внешних воздействий? В любом случае заключение эксперта – один из наиболее значимых документов в материалах проверок и уголовных делах. Порой именно от него зависит чья-то судьба.
