История жительницы Брестской области, которая никогда не знала своего отца

Вся ее жизнь прошла в Паниквах, на земле предков. Здесь когда-то стоял их довоенный домик, где она родилась в 1943-м и из которого ее отец ушел на войну. В редких письмах просил жену беречь себя и дочку.

Белюк Николай Леонтьевич погиб в Германии в 1945-м, когда с фашистами было почти покончено. Но они в предсмертных судорогах еще жестоко огрызались. Так было и в тот день, когда по красноармейцам у моста застрочил пулемет из внезапно вынырнувшего от куда-то самолета с ненавистными крестами…

Об этом рассказывал 16-летней Нине однополчанин ее отца, вернувшийся в соседнюю деревню после войны инвалидом. Случайно встретил ее в швейной мастерской в Волчине, где она работала (кроить и шить за год научила портниха в Залесье). Земляки вместе воевали, делили фронтовые тяготы, но вместе вернуться домой не суждено было… Каждый год 9 мая Нина Николаевна Гаврилюк проводит в слезах, просит отца присниться и, как ей показалось, однажды видела его во сне…

Ее мать со своим братом ездила (это была организованная поездка) в 70-е годы в Германию, к братской могиле советских воинов, в которой покоится и Николай Белюк. А его дочку сегодня беспокоит, ухаживает ли кто-либо теперь там за этими могилами…

^{Фотография родителей Нины Гаврилюк}

О послевоенном детстве вспоминать ей нелегко. «Ни еды, ни одежды, ни обувки. Перебивались с похлебки на квас. Колхозы не сразу у нас появились, а поле свое было, мама сама и пахала, и косила. В те годы она получала за погибшего отца-фронтовика 4 рубля, но и на тогдашние деньги это было мало. Потому и перешла я в 17 лет из «бытовки» на ферму в Паниквах, на телочник, где на трудодни можно было получить больше». В 18 лет Нина вышла замуж за односельчанина, рукастого парня, который ко времени женитьбы уже знал и столярное, и плотницкое дела. Вдвоем строили свой дом, в котором она живет и теперь. Была на той стройке подсобным работником у своего супруга, даже будучи беременной помогала стропила ставить на крыше…

Задержалась на ферме аж на 40 лет: долго работала на раздое первотелок, вручную доила «обычную» группу коров; много радости было, когда появились первые доильные аппараты, хотя ведра молока по-прежнему приходилось носить в холодильник. Носили не только молоко – все корма доярки переносили на своих плечах.

«Сегодня, говорят, фермы такие, что мы и в мечтах представить не могли, – то ли спрашивает, то ли восторгается Николаевна. – Сын рассказывал, что там белая плитка, компьютеры, тяжести таскать не надо, даже какие-то молочные такси есть… Увидеть бы такую ферму… А я часто вспоминаю, как зимой в пургу подойдешь к скирде соломы, а из нее, заснеженной, ни клока не выдрать вилами. Тогда «задабривали» мы сговорчивого механизатора, и он трактором слегка наезжал на замороженную скирду, заставлял ее зашевелиться… Чтобы больше за раз унести соломы или сена, шили мы из разрезанных мешков большие покрывала или брали сенники – огромные мешки, которые, набитые сеном, были дома вместо тюфяков. Со стороны выглядело так, что копна идет, а доярки не видно. Носили сухой жом сначала на запарку горячей водой, потом – коровам. Носили кормовую свеклу, картошку, силос в огромных кошах или в мешках, а яма с ним была через дорогу от фермы, и мы сначала тащили ту да весы, потом отрубали силос кусками, взвешивали… Тяжелый мешок с земли рванешь, с размахом за спину закинешь – и идешь, шатаясь. Так и повредила я себе позвонки… Было, от рогов коровы пострадала, – перенесла две операции. Но все годы на ферме значилась я в передовиках, портрет на Доске почета. Мои коровы были ухоженные, а потому и удойные. Доили их три раза, руками, выдоить надо было досуха, до последней капли… Успела поработать еще и с молокопроводом, тогда в моей группе было уже 52 коровы. Медаль за хорошую работу вручали мне в Каменце…»

В 50 лет Нина Николаевна Гаврилюк стала пенсионеркой – доярки уходили на пенсию раньше других. Но продолжала трудиться на ферме. Работала бы там и дольше, но в аварии пострадал супруг, был прикован к постели (15 лет ухаживала она за ним), ее пожилая мать тоже нуждалась в уходе. И даже тогда Николаевна успевала на велосипеде на полдня съездить в Новоселки на переборку картошки или быть «на подхвате» в другом месте, где нужна была помощь.

В своем доме прожили они с хозяином полвека, двоих сыновей вырастили. В декретном отпуске «посидеть» ей ни разу не вышло: с первенцем была дома месяца два – и на ферму; с младшим – меньше месяца, ибо очень уж просил тогдашний председатель «Восхода» Василий Яцкевич выйти на работу, доярок не хватало – дозволил ее мужу-механизатору оставаться дома с ребенком с сохранением стажа. Уже 12 лет Нина Николаевна одна в доме, но она богатая бабушка – у нее трое внуков и четверо правнуков. За большую свою семью спокойная: все выросли достойными людьми, работают, учатся. За все пережитое судьба вознаградила ее благодарными сыновьями и невестками. Зовут ее к себе, хотя бы на зиму. Но не хочет уезжать из дома, построенного с мужем в четыре руки. Дети приезжают к ней, ибо живут в Бресте и недалеко от Каменца, – привозят все необходимое. Да и автолавка останавливается рядом с домом. Почтальон приносит не только пенсию, но и районную газету. Местная власть не забывает – часто в Паниквах бывает председатель сельисполкома Виктор Полещук. Теперь, насколько позволяет здоровье, пестует она свой огород, куры во дворе радуют кудахтаньем, любимица кошка всегда рядом. К своим Паниквам сердцем прикипела Николаевна и верит, что и для молодых эта деревня останется местом притяжения.