Родной дядя Владимира Маяковского на рубеже веков жил и умер в Пружанах

^{К.Маяковский с женой Софьей Федоровной}

Просматривая Памятные книжки Гродненской губернии начала ХХ века, в одной из них споткнулся взглядом о следующие строки:

Сразу решил проверить: обозначенный здесь статский советник, «заведывающий Пружанским лесничеством» Михаил Константинович Маяковский не родственник ли Владимиру Маяковскому?

Интернет не замедлил помочь и подсказал, что это — не случайный однофамилец, а ближайший родственник пролетарского «агитатора, горлана, главаря», старший брат его отца Владимира Константиновича Маяковского, то есть родной дядюшка поэта. Не претендую на открытие, сам факт лесной службы М.К.Маяковского в Пружанах мне далее встретился также в белорусскоязычной Википедии. Но, полагаю, стоит более подробно рассказать об этом неординарном человеке для введения сведений о нем в оборот нашего местного краеведения.

Итак, братья, по злосчастному стечению судеб умершие в один год далеко не в преклонном возрасте: Михаил Константинович Маяковский (1854–1906) и Владимир Константинович Маяковский (1857–1906). Оба служили по лесному ведомству Российской империи.

О старшем из них Людмила Маяковская, племянница, отозвалась так: «Дядю Мишу мы все очень любили, и он был для нас большим авторитетом». Мать поэта Александра Алексеевна вспоминала: «Однажды, когда Володя был маленький и его носили еще на руках, Михаил Константинович сказал: «Вот кто будет наследником нашей фамилии!» Так и случилось…».

Далее для представления судьбы и характера М.К.Маяковского прибегну к обширному цитированию фрагментов книги «Семья Маяковского в письмах. Переписка 1892–1906 гг.». Она существует в печатном и электронном вариантах.

Михаил Константинович Маяковский служил в Армении и Грузии в должности лесничего, а затем, с 1879 г., лесным ревизором и ревизором-инструктором. В 1898 г. был издан приказ от 24 декабря по корпусу лесничих о переводе М.К.Маяковского в Гродненскую губернию. В приказе говорилось: «Высочайшим приказом по гражданскому ведомству, от 15 декабря 1898 г. за № 89, лесной ревизор коллежский советник Маяковский назначен старшим запасным лесничим». И далее: «Старшому запасному лесничему, коллежскому советнику Маяковскому поручается заведывание Пружанским лесничеством, Гродненской губернии…» (ЦГИА ГССР, ф. 244, он. 1, д. 207, л. 26).

Смысл «высочайшего приказа по гражданскому ведомству» раскрывается в воспоминаниях Л.В.Маяковской:

«Лесничество, в котором был ревизором дядя, граничило с имением великого князя Николая Николаевича, и управляющий его имением обвинил объездчика казенного лесничества в порубке его леса, причем совсем неосновательно. Дядя вступился за объездчика, резко поговорил с управляющим, и дядю срочно выслали из Тифлиса в 48 часов в Польшу, в Беловежскую пущу, с понижением в должности. Вместо ревизора назначили лесничим. Ему пришлось все бросить и срочно уехать с женой Софией Федоровной, на которой незадолго до этого случая женился. Мы переписывались. Долго, с большим огорчением и даже злобой на власти, переживали это событие.

Вот что значит не понравиться властям! Мы его больше не видели. Дядя умер в Пружанах в сентябре 1906 года, т. е. в тот год, когда умер папа. Он очень тяжело пережил смерть папы, и умер от приступа астмы».

^{Слева стоит М.К.Маяковский, ниже сидит В.К.Маяковский, справа его жена с детьми. Фото конца XIX в.}

А вот ряд писем того периода, касающиеся непосредственно пружанского периода жизни нашего персонажа:

М.К.МАЯКОВСКИЙ – племяннице Л.В.МАЯКОВСКОЙ

Пружаны – Тифлис <апрель 1902 г.>

Виноват и виноват, дорогая Люда, я перед тобой; не торопись из этого делать выводы, так как я обвиняю себя лишь в том, что долго относительно не отвечал на твое последнее письмо, думать же о тебе плохо или, как ты выражаешься, быть дурного мнения о тебе – в этом я ни душой, ни телом не виноват.

Кроме приведенных тобою в письме положительных доводов, исключающих возможность на тебя сердиться, я должен тебе сказать, что папа твой не только мне родной брат, но и лучший мой друг, а при этих условиях все, что дорого и мило ему, дорого и мило мне, и от этого мое духовное я за все время твоей жизни не отступало. Приятно было смотреть на твою карточку, а еще приятнее было читать письмо, видать, ты над собою хорошо поработала, а заведение дало следуемое и родным твоим приятное направление, за что от души благодарим весь учебный персонал тебе дорогого заведения. До твоего письма я думал, что ты VIII класс продолжаешь в Кутаисе, но, видать, папа твой раздумал и хорошо поступил. Твой папа для тебя потрудился, но ты, думаю, оправдаешь его желания и тем отблагодаришь за труды.

Жена шлет тебе поклон и добрые пожелания. Карточку, как снимусь, вышлю, так как здесь очень плохая фотография. Будь здорова.

Твой дядя, любящий тебя М. Маяковский.

^{Людмила Маяковская вверху слева}

M.К.МАЯКОВСКИЙ – Л.В.МАЯКОВСКОЙ

Пружаны – Тифлис <конец апреля — начало мая 1902 г.>

Дорогая племянница Людмила!

Твое письмо получил и был несказанно рад, во-первых, потому, что им ты доказала, что меня еще помнишь, а во-вторых, оно, письмо, по содержанию своему говорит, что ты стала уже взрослою барышнею, с чем тебя и поздравляю; а как будто бы не так давно ты была такою маленькою, что тебя можно было держать на руках. Я же, твой дядя, стал довольно старым, хотя это дело обыкновенное: одним время умереть, другим – цвести.

Пока суд да дело, сообщу тебе кое-что из жизни на западе, которою теперь живу и я. Культура, которою так кичится запад, которая проникла и в край, где я живу, имеет хорошие и дурные стороны. Хорошая сторона – это то, что здесь стараются на жизнь меньше тратить денег в полном сознании, что они трудно достаются, поэтому их надо беречь или получить побольше удовольствий; здесь ты не встретишь баричей и барышень, наряженных в дорогие костюмы из бархата и шелка, подобно кавказским кежинам, а щеголяют в простых ситцевых платьях, но настолько все изящно одеты, что кажутся писаными картинками. Остальная часть туалета в том же роде: туфли домашние – 1–2 рубля, ботинки – 2–4 рубля, перчатки лайковые – 60 копеек; жена купила весеннюю шляпу за 1 рубль 60 копеек к в ней будет щеголять всю весну и осень. Дурная сторона – это то, что каждый живет только для себя, и ему нет дела до остальных, поэтому здесь тяжело жить человеку постороннему, например, как мы; особенно это становится тяжелым еще больше, когда вспоминаешь про всех вас, так что, как только кончу служить, так и поеду жить на Кавказ.

Ну, как же ты поживаешь? Скоро, должно быть, поблагодаришь заведение, скажешь последнее „прости“ для того, чтобы начать жизнь. Вот когда тебе надо быть осторожною и на первое время, не посоветовавшись с мамою своею, не делать ни одного шага; в жизни это бывает часто труднее сделать, чем кончить 8 классов заведения, но я уверен, ты это сделаешь и тогда будешь тем, чем хотели тебя видеть папа и мама твои.

А как здоровье твоей сестрицы Оли? Ее я иначе не представляю себе, как обнявшую как ты думаешь кого? – Халису (собаку. – Ред.), поцелуй ее за меня. Будь здорова. Если найдется времени черкнуть несколько слов твоему дяде Мише, то он будет с большим удовольствием читать эти строки. Тетя Соня кланяется.

Твой дядя Миша.

M.К.МАЯКОВСКИЙ – брату В.К.МАЯКОВСКОМУ

Пружаны – Багдады, 31 декабря 1902 г.

31/XII 02

Дорогой друг Володя!

Больше ничего не могу написать на твое последнее письмо, как то, что я перед тобою большая свинья и не больше. Долгое мое молчание объясняй моим характером, болезнью и неудачами, последние выражаются в трудности, благодаря болезням службы; служить же надобно еще лет пять – до полной пенсии, а затем и на покой. Никак не могу выбраться с Пружанского лесничества, дачи разбросаны по трем уездам – Пружанском, Кабринском и Брестском, дачи маленькие и окружены частыми лесами; последних много, защитных, и надзор за ними поручен мне, проводим по ним исследование, устройство их лежит на мне, а где все это без ущерба для здоровья сделать! Если бы здоровье позволило, то я бы мог еще хорошо работать, но, как говорят, за малым остановка. Тебе тоже, видно, жизнь не улыбается, но ты здоров, и этого достаточно, чтобы преодолеть, а главное, дети тебя радуют и тем преукрашивают жизнь. <…>

Ну, а Людмила твоя как поживает – продолжает развивать свою жилку художницы или бросила рисовать? Здорова ли Александра Алексеевна?

Какое-то странное наше управление, а может быть, и управляющий: за четыре года переменил почти весь состав лесничих, и я из числа старых лесничих; в Пружанах тоже почти все чиновники переменились – так много времени утекло, как я покинул родные места. Кончу письмо тем, чем обыкновенно в такие дни начинают, а именно, поздравляю тебя и всю твою семью с наступающим завтра новым 1903 годом. Пожелаю тебе и всей твоей семье здоровья. Я и жена здоровы и шлем вам всем привет и добрые пожелания.

Твой друг брат Михаил

М.К.МАЯКОВСКИЙ – Л. В. МАЯКОВСКОЙ

Пружаны – Москва, 31 декабря 1904 г.

Дорогая племянница Людмила!

Канун Нового года… еще 3 часа – и старый, принесший так много бед России, канет в вечность и уступит место молодому. Как-то невольно в такое время вспоминаешь близких и хочется быть вместе с ними. Вспоминаю и твоего папу, а моего дорогого брата, вспоминаю и тебя – хочу сказать тебе: „С Новым годом!..“ Будь здорова и счастлива и не сердись на тебя любящего дядю Мишу за долгое его молчание на твои письма, – это просто в моей натуре такая привычка – мы с Володей по несколько месяцев не переписываемся, а все друзья.

Твой папа не мог не поделиться своею радостью со мной – сообщил мне, что ты перешла в следующий, 2-ой класс, ты об этом мне сама писала. Поздравляю тебя и желаю успеха, здоровья.

Я ничего себе, но только тоскую по Кавказу и по близким. Может быть, едучи на Кавказ, заглянешь и к нам – это будет по пути, если ты будешь ехать на Брест, а именно: ст. Линево, третья не доезжая Бреста, а оттуда и в Пружаны.

Затем будь здорова, целую тебя и прошу, хоть иногда да черкни несколько словечек. Тебя любящий дядя Миша.

Ред.: 19 февраля 1906 умер В.К.Маяковский. Уколовшись иглой при сшивании бумаг, получил заражение крови и скоротечно скончался. Старший брат начал хлопоты о получении пенсии для семьи. Его письма в инстанции помогли эту пенсию выхлопотать.

М.К.МАЯКОВСКИЙ – Л.В.МАЯКОВСКОЙ

Пружаны – Кутаис, 8 марта 1906 г.

Пружаны, 8/II 06

Настоящее письмо, дорогая Люда, начинаю без обычного по обстоятельствам вступления; оно одинаково тяжело – мне писать, тебе читать! Вопрос получить возможно большую пенсию – бесспорно один из существенных, и, поверь мне, если бы я чувствовал какую-либо помощь, своим пребыванием в Петербурге усилить пенсию, то не задумывался, несмотря на свои болезни, быть там. Тем не менее я написал в МДР одному моему товарищу, ревизору лесоустройства Чумакову похлопотать об этом или написать мне, как можно хлопотать. Думаю, что он нам в чем поможет. Кроме того, написал Павловскому, если он в Кутаисе, хотя и больной, но руководит Управлением; его прошу, кроме официальных хлопот, написать кому-нибудь в Д. Р. частные письма. Все сказанное не исключает необходимости быть в Петербурге тебе или маме твоей – вы обе как прямо заинтересованные могли бы иметь влияние на пенсию. Расходов больших не поимеете, и, наконец, я всегда большую часть могу принять на себя, нужда будет – займу.

Живу по-старому. Но все ж ехать надо в такое время, чтобы быть там после пасхи по такому расчету: письмо, когда получишь, будет конец пятой недели или начало шестой, а приедешь в Питер в половине седьмой, т. е. когда все присутственные места закрываются на 10 дней, до 9 апреля. Я не думаю, чтобы было поздно, но, может, ты узнаешь, когда и за каким No пошло представление о пенсии, сообщи. Кроме пенсии, следовало хлопотать о пособиях всяких видов – на похороны, вспомоществования и прожитье до получения пенсии. Вообще за жизнь надо требовать как можно больше.

Не будет ли ошибкою ваш переезд в Москву? Мама твоя, чувствую, слаба и не выдержит московского климата; с собою маму не равняй, у ней здоровье надорванное –  это, думаю, скажут и врачи; про тебя лично я ничего не могу сказать, не зная, в каком положении находятся занятия в Строгановском училище. Если скоро им конец, то бросать не следует, но если еще осталось много времени тебе, по-моему, надо будет бросить для того, чтобы заплатить папе твоему за любовь и внимание к тебе любовью и вниманием к твоей сестре и брату и облегчить тяжелые хлопоты такой любящей тебя твоей мамы, которая <неразб.> последним здоровьем, труда, отказалась от удовольствий, чтобы сохранить в тебе здоровье на случай, когда ты столкнешься лицом к лицу с жизнью (действительность). По-моему, настал час, когда ты должна показать, как ты любила папу. Затем будь здорова, пиши. Тебя любящий старый дядя Миша.

^{Семья В.К.Маяковского вскоре после его кончины. Фото марта-апреля 1906 г.}

^{М.К.Маяковский с сестрами Анной и Надеждой}

Сестра А. К. МАЯКОВСКАЯ – племяннице Л. В. МАЯКОВСКОЙ

Кутаис – Москва, 17 октября <1906 г.> 17-е октября, г. Кутаис

Дорогая Люда! Да, этот год для нас полон горя бесконечного, не опомнились от одного, как наступает другое горе. Нелегко в полгода потерять двух братьев. Я думала, что я с ума сойду. Да ты представь себе, Люда дорогая, 11-го я получила телеграмму, что Миша дорогой скончался, а 17-го сентября получаю из Пружан письмо, вижу, что на конверте рука дядина, не верю своим глазам, распечатываю, читаю, пишет дядя, пишет в веселом настроении и пишет, что у него родилась дочь и просит меня быть ее крестной мамой, пишет, что 20-го августа она родилась и что ее назвали Тамарой. Я прочитала письмо и несколько времени не могла прийти в себя, потом опомнилась и как сумасшедшая побежала на станцию телеграфировать, чтобы узнать, не ошибка ли это, потом справилась и сказали, что нет, письмо его было писано 10-го, а одиннадцатого была телеграмма, что он умер. Как скоро, а от Софьи Федоровны после его смерти получила два уже письма. В первом она описывает скоропостижную его смерть. Утром 11-го он проснулся в 7 часов утра и стал страшно кашлять беспрерывно, потом сказал, что ему недостает воздуха, чтобы открыли окна и двери, все это сделали, но он не переставал кашлять. И, когда еще раз крепко закашлявшись, крикнул два раза он: «Темно в глазах!» – и потерял сознание, и когда пришел врач, то он уже был без пульса и к 8 часам его не стало. Как это ужасно, как скоро, так один за другим и скончались оба брата. Бывши у Миши, думала ли я, что вижу его последний раз. Софья Федоровна писала, что получила от вас телеграмму и просит у меня ваш адрес, чтобы написать вам. Я пошлю ей на днях, буду ей писать, она очень просит, чтобы я приехала к ней, что она с малюткой зимой не может двинуться. Вот бедная детка, если вырастет, не будет знать своего отца. Прочти, Люда, Юлии Феликсовне, отчего дядя умер, я не могла два раза повторять, так тяжело, тяжело это… Целую тебя. Твоя тетя.

P.S. В 1906 г. незадолго до кончины, М.К.Маяковский вошел в Пружанский уездный епархиальный училищный совет, что, мне думается, являлось несомненным признаком глубокого уважения к нему местной православной общественности. Наверняка его можно было видеть на службах в Александро-Невском соборе, многолетним настоятелем которого был митрофорный протоиерей Николай Михайлович Жукович, скончавшийся в том же 1906 году…