Из «подаренного ветром крепдешина». Парашютный шелк для брестских модниц 45-го

В домашнем архиве художника костюма Елены Воробей хранится платье, в котором наши бабушки встречали Победу. Белое ситцевое платьечко в мелкий черный горошек – «хит сезона» сорок пятого года. После войны в ходу были ткани хлопчатобумажные, а вот шерстяные ткани послевоенного выпуска пришли в обиход с большим опозданием. Как грустно шутят историки моды, «хлопок не едят», а чтобы сделать шерсть, первоначальным звеном должна выступить овечка, пишет «Вечерний Брест».

– В феврале 1941 года в Москве вышел журнал мод «Модели сезона», – рассказала Елена. – Был издан на грубой желтой бумаге, черно-белая печать. В истории остались свидетельства, что он разошелся мгновенно. Люди понимали, что в воздухе пахнет войной, но не хотели верить, надеялись на лучшее.

«Модели сезона» сорок первого историки считают очень актуальными – практически такие же снимки отражали моду в журнале «Примероз», выходящем в оккупированном Париже. Не известно, какова была бы судьба у советских «Моделей», если бы не война. Но в 1941-м он порадовал модниц только однажды…

В годы войны легкая промышленность была направлена на пошив военной формы – «Все для фронта, все для Победы». Женщинам, оставшимся без профессиональных создателей моды, приходилось рассчитывать лишь на себя. На оккупированной территории очень популярным стал парашютный шелк. Из одного парашюта можно было выкроить несколько изделий: себе, сестре, подружке…

– Сразу после окончания войны женщины вынужденно носили то, что чудом задержалось в шкафах и не было выношено до дыр, – продолжает Елена. – Мне встречались детские платья, перешитые из гимнастерок. Коротковаты, бросались в глаза темные пятна на месте споротых нагрудных карманов. Но это одежда, в которой можно было пойти в школу, выйти на улицу. Труднее оказалось с обувью. На территории Беларуси для сельских жителей были установлены нормы по сдаче шкур. Если свинку закалывали, всю шкуру надо было сдать на сырье для обувной промышленности. Но как-то в коллекциях военного времени мне попалась фотография женских хромовых сапожек на каблучке. Полковой сапожник сшил участнице войны сапоги «с женским акцентом». На территории западной Беларуси в годы оккупации были популярны ботиночки «шнурованки». Они изготавливались кустарным способом местными умельцами, но не без элегантности.

В 1944 году по решению правительства СССР в Москве был открыт Общесоюзный дом моделей на Кузнецком мосту. Первоначально он создавался и как творческий центр для формирования советской моды, и как ателье. По воспоминаниям, цены в ателье на Кузнецком устанавливались с тем расчетом, чтобы воспользоваться его услугами могли не только жены начальства, но и простые труженицы СССР.

Первым после войны предприятием, вернувшимся к мирной жизни, стал хлопчатобумажный комбинат им. Самойлова в Иванове. Здесь стали выпускать те самые ситчики и штапели, в которые нужно было одеть многомиллионную страну, что теперь приобрела женское лицо. В сорок пятом, говорят историки моды, чаще использовались ткани, которые еще недавно носили военные. Они оставались достаточно жесткими. Жакеты из них получались грубыми, но силуэт был направлен на женственность: широкие плечи с подплечниками оставались, но появилась талия.

В моду вернулись перчатки и шляпки. Перчатки вязали из катушечных ниток, а шляпки шили из обрезков ткани. Чтобы шляпка сидела кокетливо, ее специальным образом крахмалили. Поиск вещей, способных украсить женщину, на многие годы вперед вошел в подсознание советских граждан. В послевоенные годы хорошим тоном считалось подарить даме отрез на платье.

– Моя бабушка, – вспоминает Елена Воробей, – пережила войну на территории Беларуси. Первое послевоенное платье сшила в 1952 году. Как учительнице, показавшей хорошие результаты, ее премировали отрезом крепдешина пронзительного синего цвета. Отрез был небольшой, ширина маленькая, поэтому ткани хватило только на платье прямого силуэта с коротенькими рукавчиками. Первое новое платье спустя 7 лет после войны. Это было чудо, словно свидетельство того, что все страшное закончено и никогда не вернется.