История 23-летней Ани, которой белорусские врачи 10 лет назад одной из первых в стране пересадили сердце

Ночь с 13 на 14 февраля 2013 года стала особенной не только для белорусских кардиологов, впервые в нашей стране пересадивших сердце ребенку. Она также подарила шанс на жизнь 12-летней Ане, которая к тому моменту уже месяц лежала в реанимации с неизлечимой болезнью. Спасти ее могла лишь трансплантация. Девочка стала третьим в стране ребенком, в груди которого 4 мая забилось донорское сердце. Спустя 10 лет после операции Анна рассказала о самом ценном подарке и людях, благодаря которым медицина стала делом ее жизни, пишет газета «7 дней».

^Анна

День, изменивший все

Осенью 2012 года Аня Станчук из агрогородка Медно Брестского района пошла в шестой класс. Первые месяцы учебы давались труднее обычного: уже к обеду она чувствовала усталость, порой не хватало сил даже переодеться. Поначалу девочке казалось, что это обычная акклиматизация после летних каникул. Но время шло, а ее состояние ухудшалось.

- Перед зимними каникулами появились боли в груди и кашель. Но даже тогда я не осознавала, что это может быть какая-то болезнь, списывала все на обычную слабость и переутомление. С уроков физкультуры приходилось отпрашиваться все чаще. В какой-то момент одноклассники начали шутить, что у меня воспаление хитрости. А я не могла выполнить даже простейшее упражнение, мне было тяжело дышать. Когда рассказала о своих симптомах родителям, они подумали, что я подхватила вирус, - вспоминает Анна первые признаки болезни. - Планировала отлежаться на каникулах, но с каждым днем состояние ухудшалось. Сначала тошнило от еды, потом - даже от воды. Мама с папой пытались отправить меня в больницу, но я была против. Зачем? Ротавирус сам пройдет. В последний день каникул родители поставили условие: иду в школу или к врачу. К тому моменту из-за непрекращающейся рвоты я не ела уже несколько дней и еле стояла на ногах, поэтому согласилась на второй вариант.

Врач участковой больницы предположил, что у Ани воспаление легких, и выписал направление в районную поликлинику на снимок. Оттуда ее сразу отправили на УЗИ. А дальше все было как в страшном кино: озабоченные лица медиков, десятки вопросов о заболеваниях родственников и экстренная госпитализация. Ничего не понимающую Аню на скорой отправили в областную больницу и сразу же положили в реанимацию. На вопрос, что с ней, медики говорили одно и то же: пару дней нужно полежать под капельницей - и можно будет ехать домой. Но свою комнату в следующий раз девочка увидела лишь спустя полгода.

Родителям сразу сообщили, что у их дочери дилатационная кардиомиопатия. Для 12-летнего ребенка это был смертный приговор. При таком заболевании сердце сильно вырастает в размерах и уже не может функционировать так, как должно. Состояние необратимое и лечению не поддается, единственный возможный вариант при этом диагнозе - пересадка. Взрослым в 2012 году такие операции в нашей стране уже делали, детям - никогда.

Отложенная реальность

Аню отправили в столицу в РНПЦ детской хирургии. Первое время капельницы давали результат: тошнота прошла, девочка смогла самостоятельно ходить и есть. Но спустя пару недель снова стало хуже. Казалось, надежды больше нет. И тут родителям Ани сообщили, что врачи Республиканского научно-практического центра "Кардиология" готовятся к пересадке сердца ребенку. А значит, в ближайшем будущем у их дочери появится шанс на спасение.

Аня стала третьим подростком в стране, в чьей груди забилось донорское сердце. С первыми двумя она была не просто знакома, а несколько недель делила одну палату. Девочки понимали, что у них схожие диагнозы, но не знали, что всем им необходима трансплантация.

- Первой прооперировали Катю. В тот день родители позвонили очень довольные. Сказали, что ее даже по телевизору показывали. Я тоже хотела посмотреть, но мне не разрешили - боялись, наверное, что узнаю о пересадке. Тогда даже не подозревала, что меня ждет впереди. Правду открыла старшая сестра, но для меня в какой-то степени это уже была не новость. За два дня до разговора с ней я увидела сон: лето, солнце, и я дома, гуляю по полю, а во мне бьется новое сердце. Не знаю, как это объяснить. Возможно, самым ужасным мне тогда казалась пересадка, поэтому она и приснилась. Хотя страха в тот момент не почувствовала. Я так устала от больниц, постоянной рвоты, слабости и головокружений, что была готова на все, лишь бы эти мучения наконец прекратились. Мечтала просто оказаться дома.

В начале апреля Аню перевезли в РНПЦ "Кардиология". Девочке с каждым днем становилось хуже, а подходящего органа все не было. Чтобы выиграть время, врачи подключили ее к аппарату, который качал кровь вместо сердца. Он мог поддерживать жизнь девочки в течение месяца. Когда время было на исходе, Аня снова начала видеть сны.

- У меня к тому моменту полностью разрушился режим, уже не понимала, сплю я или нет. Начали появляться галлюцинации. Тогда в очередной раз увидела сон, в котором прятала от дождя маленькую птичку, а та пообещала, что через два дня мне сделают операцию. Птичка ошиблась: ждать новое сердце пришлось не два, а три дня. Пересадку сделали 4 мая, накануне Пасхи. Я тогда сильно удивилась: в выходной день, да еще и перед праздником? Не знала, что так бывает. Боялась и того, что Юрий Петрович Островский, который должен был проводить операцию, может не успеть вернуться. Еще утром того дня его не было в стране. Но волнения были напрасными, все сложилось так, как и должно было.

В операционную Аню забрали в шесть вечера, а в четыре утра она вернулась в палату уже с новым сердцем. Пока лучшие кардиохирурги страны боролись за ее жизнь, мыслями девочка была далеко за пределами больницы: немного повзрослевшая и счастливая, она прогуливалась с родителями по парку и была полностью здорова.

Второй день рождения

- Когда через несколько часов после операции меня отключили от ИВЛ, первым ощущением был страх задохнуться. Организм уже привык, что не нужно напрягаться, ведь за него всю работу выполнял аппарат. Пришлось напоминать себе, как делать вдох и выдох. Следом ощутила легкость в ногах: впервые за долгие недели могла ими шевелить. И, наконец, услышала свое новое сердце. Оно было настолько сильным, что стук эхом отдавался в висках. Удар - и я будто чувствовала, как по всему телу растекается кровь, - так Аня описывает первый день своей новой жизни.

Юная пациентка восстанавливалась быстро: на третий день начала ходить, через две недели ее перевели из реанимации, а в середине июня наконец отпустили домой. Первые несколько месяцев врачи и родители не разрешали ей выходить за территорию дома, чтобы в ослабленный организм не попала инфекция. С друзьями общалась по интернету, учителя приходили домой - но Аня была рада и этому. А в начале четвертой четверти она наконец вернулась в школу.

В марте этой прекрасной девушке исполнится 23 года, 10 из которых она живет с донорским сердцем. Аня окончила школу и колледж, второй год работает медсестрой в одной из больниц Бреста. Когда выбирала будущую профессию, вариантов было несколько. Но она для себя решила, что хочет помогать больным людям так же, как когда-то медики помогли ей.

- До сих пор я поименно помню реанимационных медсестер из РНПЦ "Кардиология": Настя, Оля и Снежана. Они были очень молодыми и добрыми. Все время хотелось узнать, сколько же им лет. А Елена Тихоновна была постарше - такая жизнерадостная и постоянно шутила. Они мне очень помогали, поддерживали. Наверное, из-за них я и сама стала медсестрой. Хотя ко мне все хорошо относились, я ведь была там долгое время единственным ребенком. Врачи и медсестры постоянно приносили мне угощения.

Аня не знает, понадобится ли ей со временем еще одна пересадка сердца. О будущем девушка старается не думать - живет настоящим и верит, что все сложится удачно.

- В какой-то момент начала искать в интернете, сколько могут прожить такие люди, как я, есть ли у нас шанс завести ребенка. Но со временем поняла: не стоит верить всему, что пишут, и я - живой тому пример. Когда узнала, что "пересадочникам" дают всего пять лет, ужасно расстроилась. Думала, как это несправедливо: только я окончу школу и начнется самое счастливое время, а мне пора умирать. Но со времени пересадки прошло почти 10 лет, а я все еще здесь и на здоровье не жалуюсь. И верю, что все будет хорошо.

"Четвертое мая в нашей семье - особая дата, можно сказать, второй день рождения. Когда жила с родителями, они в этот день покупали торт, иногда разрешали не идти в школу. Сейчас это событие отошло на второй план, но близкие все равно помнят о нем, звонят, чтобы поздравить".

Белорусская кардиохирургия - на мировом уровне

За 10 лет наши врачи подарили жизнь еще 14 таким, как Аня, мальчикам и девочкам, для которых пересадка сердца была единственным шансом на спасение. Последнюю трансплантацию провели всего несколько недель назад. О сложнейших операциях на сердце, уровне подготовки белорусских врачей и будущем отечественной кардиохирургии говорим с директором РНПЦ "Кардиология" доктором медицинских наук, профессором Натальей Митьковской.

- Наталья Павловна, 10 лет назад операция по пересадке сердца ребенку считалась во всех смыслах уникальной. А как обстоят дела сейчас? Какое место наша страна занимает в мире по количеству таких трансплантаций?

- За последние 10 лет Беларусь ворвалась в первую десятку стран, которые выполняют такие сложнейшие операции. А в СНГ мы вообще находимся на первом месте по количеству трансплантаций, проведенных на 1 млн населения. Это говорит о том, что и вся остальная система здравоохранения соответствует этому высочайшему уровню. Ведь трансплантация сердца - конечный результат огромной работы, выполненной на предыдущих этапах, когда осуществляется отбор и подготовка пациента для подобного вмешательства, формируются листы ожидания. После успешно выполненной пересадки сердца начинается следующий этап - ведение пациента в раннем и позднем послеоперационном периоде, на амбулаторном этапе. И только от командной эффективной работы зависит хороший результат.

- Первая трансплантация сердца взрослому была сделана в 2009 году, ребенку - только в 2013-м. Почему так? В чем сложность такой операции?

- Важную роль здесь играет психологический момент, которому подвержены в том числе медики. Трансплантировать сердце даже взрослому человеку - это сложный и этический, и организационный момент. А в случае с ребенком ответственность повышается многократно. Что касается технологий, то они мало чем различаются. Безусловно, бывают ситуации, когда орган сложнее подобрать по размеру, но все это решается. У нас в стране выполнено 15 таких операций: одна - в РНПЦ детской хирургии, остальные 14 - у нас в РНПЦ "Кардиология".

- Сколько человек сейчас нуждаются в донорском сердце?

- В нашем центре работает команда специалистов, которая занимается ведением листа ожидания таких пациентов. На текущий момент в нем 45 человек. И еще более 30, в том числе один ребенок, нуждаются в трансплантации сердца и легких. Думаю, реальное их количество больше. Есть также дополнительные списки людей, которых мы наблюдаем с тем, чтобы потом перевести в этот лист ожидания. Безусловно, нам нужно постоянно работать с первичным звеном здравоохранения, готовя врачей общей практики, кардиологов, терапевтов ко встрече с такими пациентами.

- Имя донора - это всегда медицинская тайна? Кто и как может им стать?

- В нашей стране действует презумпция согласия, то есть донором может стать любой, кто при жизни не написал отказ. В этом смысле мы опять же являемся передовой страной. Что касается имени донора, оно не известно ни реципиенту, ни медикам. Я считаю, что с этической точки зрения это наиболее рациональный подход.

- Какое место наши кардиохирурги занимают в мире и как вы оцениваете уровень их подготовки? Достаточно ли таких специалистов в регионах?

- В течение последних лет в нашей стране очень активно готовятся кардиологи. Это высококвалифицированные специалисты, которые обучены ведению в том числе тяжелой категории пациентов на амбулаторном этапе. Многие из этих медиков будут работать в стационаре. Такой специалист-кардиолог, безусловно, должен быть помощником и куратором врачей общей практики и терапевтов, к которым первоначально попадают пациенты. Мне приходилось знакомиться с системой организации первой помощи в Японии, Европе, Америке. И я искренне убеждена, что у нас один из лучших вариантов этой системы. Безусловно, она нуждается в дальнейшем совершенствовании, но в целом в Беларуси попасть на прием к кардиологу несравнимо легче, чем, например, в Швеции. Очень многие белорусы этого просто не знают.

- История Анны подтверждает ваши слова. Довольно редкий диагноз девочке поставили в день обращения. А ведь мы говорим о случае десятилетней давности…

- Достаточно серьезным звеном в этой цепочке является время от появления первых симптомов заболевания до обращения пациента к медикам. К моему глубокому сожалению, люди очень часто поздно приходят к врачу. Даже такое вмешательство, как трансплантация сердца, должно выполняться на том этапе, когда оно может быть по возможности максимально эффективным. Что касается остальной системы, она выстроена хорошо - вы сами привели очень наглядный пример. В подавляющем большинстве случаев действительно люди попадают к нам для оказания высокоспециализированной помощи достаточно быстро. Сейчас в отделении интенсивной терапии и реанимации находится девочка, которая обратилась к медикам после Нового года. В двадцатых числах января ей уже была выполнена трансплантация сердца.

- Трансплантация сердца - всего одна из множества операций, которые проводятся в РНПЦ "Кардиология". Расскажите о главных достижениях отечественной кардиохирургии.

- Наши врачи выполняют операции на работающем сердце и с минимальным доступом к нему, когда на грудной клетке делается разрез в несколько сантиметров, через который пациенту, к примеру, восстанавливают клапан. Очень перспективно гибридное направление, когда у пациента применяются кардиохирургические и рентгенэндоваскулярные технологии в одной операционной. В этом смысле строительство корпуса гибридной хирургии - окно в будущее. Он увеличит пропускную возможность нашего центра в два раза. Мы выполняем операции также на церебральных и других периферических артериях. Набирает обороты аритмологическая служба. И хотя там пока самый большой лист ожидания, уверена, что в ближайшие месяцы мы с этим справимся. Команда аритмологов работает просто блестяще, и результаты у нас очень хорошие. Этим направлением начинают активно интересоваться и зарубежные пациенты - значит, мы звучим и на международном уровне.

Белорусская рентгенэндоваскулярная хирургия и кардиохирургия, аритмология находятся на самых передовых позициях в мире. Более того, некоторые манипуляции врачи выполняют с показателями летальности такими, что с нами трудно спорить даже самым передовым центрам мира. Если взять прошедший год, в РНПЦ "Кардиология" летальность составила 1,3%. И это при выполнении тяжелейших вмешательств!.

Беларусь среди стран СНГ уже несколько лет находится на первом месте по количеству трансплантаций, проведенных на 1 млн населения.