Женщина из Брестской области в 32 года потеряла зрение

Судьба этой девушки потрясает. Ей выпала тройная порция испытаний, но с каким мужеством и красотой она их проходит! «АиФ» в гостях у Инны КОРСАК.

– Помню детство в деревне Лесная Барановичского района. Вот я выхожу из дома, смотрю влево, а у нас там яблоня, и на ней – роса… Когда я потеряла зрение, то до слёз скучала по этой картинке. А вообще, я росла счастливой девочкой, ходила за ягодами и грибами. Училась в физико-математическом классе, после школы поступила в БНТУ на приборостроение, после распределения попала на «Интеграл», получила прописку в общежитии.

МАЙСКОЕ УТРО

– Я резко похудела в 13 лет. Начала сильно уставать, пила много воды. А однажды просто не смогла встать. В скорой потеряла сознание и очнулась в реанимации в Барановичах. Оказалось, у меня сахарный диабет. Через месяц выписали и сказали, что теперь мне надо будет делать себе самой уколы. И это навсегда. Я тогда ещё детским умом не понимала слова «навсегда».

Страшно было, когда в университет поступила. Мне приходилось лежать в больницах, сдавать сессии с задержкой, однако все относились с пониманием. А я хотела многого добиться. Работала, обеспечивала себя сама, ходила в спортзал и на танцы, встала как молодой специалист в очередь на квартиру. Но всё это было большим стрессом. И однажды майским утром я проснулась – и как будто серое пятно на левом глазу. Оказалось, что у меня началась отслойка сетчатки, требовалась операция.

Но я слишком долго ждала консультаций, собирала анализы. Несколько раз операции переносили, за это время мне пришлось уволиться, переоформиться с третьей группы инвалидности на первую…

После операции я перестала видеть левым глазом вообще, а на фоне стресса началась отслойка сетчатки и на правом. Операции на правом глазу мне делали в Москве, но был 2020-й, бушевал «ковид», накануне операции у меня поднялась температура, а сразу после началось ужасное воспаление. Закончилось тем, что в последний день перед закрытием границ меня забирали из Москвы коллеги из «Интеграла». К тому времени я уже не видела ничего.

НОВЫЙ ГОД В БОЛЬНИЦЕ

– Потом была минская больница, дозы антибиотиков, которые мои почки едва выдержали. Я прошла курс лечения в нефрологии, но накануне выписки начала задыхаться, анализы стали ещё хуже. У меня нашли «ковид». Я с трудом могла дышать самостоятельно, назначили гемодиализ… Я знала, что это значит. Как же я плакала тогда…

Провела в реанимации всю зиму, а в феврале вернулась в общежитие – чтобы начать ездить на диализ. Вслепую. Я постоянно искала кого-то, кто мог меня возить – волонтёров, друзей, Красный Крест. Всё время в стрессе и страхе – получится ли у них.

Однажды доктор посоветовал мне трансплантацию. Я не поверила, но начала собирать документы, сдавать анализы, при этом надо было ездить на диализ. Наверное, это был самый тяжёлый год в моей жизни. Но в итоге 21 ноября 2021 года мне сделали операцию по трансплантации почек и поджелудочной железы. Операция прошла хорошо, однако потом начался сепсис, а через две недели – кровотечение. Хирурги ночевали рядом со мной в палате. Я узнавала их по шагам. Коллеги по «Интегралу» сдавали кровь для меня. Третий Новый год подряд я встретила в больнице. Но именно в трансплантологии врачи вдруг начали интересоваться, собираюсь ли я оперировать глаза. Я спрашивала – а разве можно? И мне говорили – да!

После этого я потихоньку начала выздоравливать. Стала думать о своём быте, о том, что уже 2022 год, а я до сих пор не выхожу сама на улицу.

СВИДЕТЕЛЬСТВО ЖИЗНИ

– Я начала выходить с тростью, с волонтёром учить маршрут.

Люди мне помогали – переводили на сложных участках, выходили из машин, чтобы увести меня с проезжей части. Я периодически терялась, пока не поставила в телефон специальное приложение, помогающее определить маршрут. Я стала пользоваться озвучкой текста в телефоне, научилась печатать на клавиатуре вслепую – и начала вести страницу в соцсетях.

Я как-то очень остро поняла, что рядом нет свидетелей моей жизни. Я и такие, как я, – мы сидим по домам, никто не знает нас, и после нас ничего не останется. И вот мне захотелось, чтобы – когда меня не будет – кто-то открыл мою комнату и увидел холсты, на которых я расскажу свою историю.

Я поняла, что хочу рисовать. В голове были яркие образы. Первый – образ в красном. Это я сама, человек, который знает, что мы нужны только сами себе. И не потому, что это такой жестокий мир, а потому что за нас никто не примет решение. Это был рисунок – символ того, что опору надо искать в себе.

А вторая моя картина – руки. Это было ещё одно очень яркое ощущение – мои первые выходы на улицу, когда люди протягивали руки. Я могу по рукам определить, добрый ли человек. Есть руки, за которые хочется подольше держаться…

ТЕПЛО ЛЮДЕЙ

– Как я рисую? Изначально у меня был набор из шести красок, и я просто точно знала, где какая лежит. Все незрячие ориентируются в пространстве по памяти. Сейчас у меня красок побольше, и, если хочу создать что-то сложное, прошу, например, соцработника достать мне нужные цвета.

Полгода назад я получила социальную квартиру и сейчас потихоньку делаю в ней ремонт. У меня есть пособия, пенсия – около 737 рублей. Из затрат – «коммуналка», некоторые лекарства без льготы, телефон с интернетом, продукты – самые простые. Любые другие покупки я планирую.

– Недавно вы победили в форуме разработчиков.

– Да. Моя идея о приложении, соединяющем волонтёров и людей, которым нужна единоразовая помощь без посредников, всем понравилась. Понимаете, в XXI веке не должно быть тех, кому приходится зависеть от того, есть ли время у соседа, чтобы сходить за продуктами, или неделями ждать социальное такси, когда к врачу надо ехать срочно. Я очень хочу, чтобы эта идея реализовалась, буду рада, если откликнутся программисты, маркетологи, юристы.